Январские уроки для пролетариата

Царские войска на Дворцовой площади, 9 (22) января 1905 года

Кровавое воскресенье

22 января 1905 года (по старому стилю – 9 января) в столице Российской империи буржуазно-феодальный царский режим утопил в крови мирную демонстрацию рабочих.

Демонстрация была насквозь верноподданнической, ее даже нельзя было назвать бунтом на коленях, это была почти контрреволюция на коленях. Наиболее отсталые слои пролетариата, которые не воспринимали логичных доводов большевиков, зато наивно верили попу Гапону, пошли жаловаться главному доброму барину империи на барчуков рангом пониже. Демонстранты покорно шли с хоругвями и портретами царя-батюшки просить (не требовать, а именно просить) заступничества российского самодержца.

Большевики отговаривали рабочих от участия в данной демонстрации. И отговаривали не только (и, скорее всего, не столько) из-за того, что предвидели расправу царизма над демонстрацией, а потому, что в случае успеха эта демонстрация привела бы к укреплению покорности среди наемных рабов.

Наиболее умные из царских сановников понимали важность демократизации для сохранения царизма. Занявшийся политикой мент Зубатов поняв, что репрессиями невозможно остановить надвигающуюся революцию, пытался ввести для рабочих больших городов элементы демократии, создавая легальные рабочие организации профсоюзного и просветительского типа. Эти элементы буржуазной демократии должны были отвлечь трудящихся от борьбы против наемного рабства.

Зубатов добился неплохих успехов на ниве сохранения рабства: элементы демократии помогли в значительной мере ослабить влияние марксистов на пролетариат Москвы. Можно даже сказать, что временно под ударами зубатовской демократии революционная марксистская работа в Москве была парализована, и охранке достаточно было только точечных ликвидаций небольших революционных групп для нейтрализации марксистов.

Как отмечал историк Н.А. Бухбиндер:

«Под влиянием зубатовщины, соц.-дем. работа в Москве стала почти невозможной. Увлечение мирным движением, не сулившим ни тюрьмы, ни ссылки, было одно время среди рабочих весьма значительно» (цитата взята из «Н.А. Бухбиндер. Зубатовщина и рабочее движение в России. - М., 1926 г. - Дешевая библиотека журнала "Каторга и ссылка" № 32-33, стр. 20).

Вдохновленный успехом, Зубатов даже замахнулся на создание «Независимой рабочей партии» на базе еврейских рабочих и ремесленников (рабочие-евреи, кроме эксплуатации, подвергались еще угнетению по национальному признаку, поэтому эта часть пролетариев наиболее сильно ненавидела русский царизм). И этот новый удар демократии по революционерам снова оказался удачнее откровенных репрессий.

Сам Зубатов впоследствии писал, что программой зубатовщины «был прогрессирующий капитализм, осуществляющийся в формах все более культурных и демократических… Полицейские меры, как чисто внешние, опять-таки ее [зубатовcкую программу] не занимали, ибо она искала такой почвы для решения вопроса, где бы все умиротворялось само собой, без внешнего принуждения» (С. В. Зубатов. «Зубатовщина»).

Однако, несмотря на старания таких верных охранников режима, как Зубатов, царизму не хватило хитрости и решительности для того, чтобы при помощи демократии притормозить развитие революции. История не имеет сослагательных наклонений, но, тем не менее, совершенно очевидно, что выйди царь к толпе, пообщайся в окружении журналистов с народом, да еще дай какие-либо обещания облегчить участь рабочих, его популярность и авторитет в низах пусть и временно, но выросли бы.

Тем не менее, как выше было уже отмечено, русский монарх не понимал важную политическую хитрость: легче всего управлять рабами тогда, когда они не знают, что являются рабами. И такой идеальной формой наемного рабства является буржуазная демократия. И так как «император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский […] и прочая, и прочая, и прочая» не знал о благотворности демократии для сохранения рабов в подчинении, он больше надеялся на откровенную диктатуру и неприкрытое насилие. Рабочую демонстрацию зверски расстреляли. Среди убитых были как рабочие-мужчины, так и работницы-женщины, а также дети.

А дальше все пошло так, как расписано в любом хорошем учебнике диамата: сознание совершило качественный скачок. Вчерашнее верноподданническое быдло за одни сутки стряхнуло покорность и раболепство, став революционным и героическим. Владимир Ленин с восторгом писал: «Самые неподготовленные, самые отсталые слои рабочего класса, наивно верившие в царя и искренне желавшие мирно передать "самому царю" просьбы измученного народа, все они получили урок от военной силы, руководимой царем или дядей царя... Рабочий класс получил великий урок гражданской войны; революционное воспитание пролетариата за один день шагнуло вперед так, как оно не могло бы шагнуть в месяцы и годы серой, будничной, забитой жизни. Лозунг геройского петербургского пролетариата "смерть или свобода!" эхом перекатывается теперь по всей России. События развиваются с поразительной быстротой. Всеобщая стачка в Петербурге растет. Вся промышленная, общественная и политическая жизнь парализована. В понедельник 10 января столкновения рабочих с войском становятся ожесточеннее» («Начало революции в России»).

Пример отчаянной смелости тех, кто вчера еще был бессловесной рабочей скотинкой, а на следующий день уже не сам дрожал, а напротив, держал в ужасе весь господский класс империи, показывает, что та политическая сволочь, которая сегодня любит в качестве аргумента невозможности революции приводить политическую слабость и несознательность современного пролетариата, не понимает закономерностей исторического развития и скачкообразного изменения социальной психологии.

Ценным уроком из Кровавого воскресенья и последовавшей за ним революции является понимание того, что ошибочно полагать, будто дорога к пролетарской революции лежит через буржуазную демократию. Некоторые современные псевдомарксисты, заимствуя из марксистского наследия не суть, а букву, до сих пор проповедуют демократию, как ступеньку к пролетарской революции. Однако это неверно. Демократия не только не является ступенью, она, наоборот, наиболее эффективное оружие наемных рабовладельцев – капиталистов. Диктатуре значительно сложнее подчинять мозги эксплуатируемых в такой степени и на такой период, как это может делать демократия. Примеры того, как стабильно и безбоязненно правят уже не один век английские или американские капиталисты-демократы – свидетельство этому.

Это важный исторический опыт для современных пролетарских активистов: НЕ ДИКТАТУРА И НЕ ДЕМОКРАТИЯ ЯВЛЯЮТСЯ СТУПЕНЯМИ К ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ, А РАЗВИТИЕ КЛАССОВОЙ БОРЬБЫ. ДЕМОКРАТИЯ НЕ МЕНЕЕ АГРЕССИВНАЯ СРЕДА ДЛЯ КЛАССОВОГО РАЗВИТИЯ ПРОЛЕТАРИАТА, ЧЕМ ОТКРОВЕННАЯ ДИКТАТУРА.

Кровавая среда

Также, говоря о демократии, стоит вспомнить другой кровавый январь – январь 1919 года. Спустя 14 лет после преступлений диктатуры русского царизма против трудящихся, социально-демократический режим Германии, подавив пролетарскую революцию в Берлине, в среду, 15 января, тайно и подло убил рабочих лидеров Карла Либкнехта и Розу Люксембург.

Памятник на месте убийства Розы Люксембург (Ландвер-канал, Берлин)

Этот исторический урок должен усвоить каждый сознательный рабочий: социальная демократия убивала наших братьев и сестер по классу так же безжалостно, как и откровенная диктатура. Поэтому для сознательного пролетария нет разницы – демократия на дворе или фашизм, и у тех и у других буржуазных рабовладельцев руки в крови рабочего класса, и те и другие являются убийцами и палачами, пытающимися остановить стремление эксплуатируемых к социальной свободе.


Дополнительно о диктаторской сущности демократии читайте в заметке «Свобода, которой нет».